Говорят, с ножницами и дурак управится, но дурак с ножницами – это ещё хуже…
Сиреневый.
Полуправда, рассказывающая о жизни полуреального меня.
“Кажется, они получились какими-то сиреневыми...” - думал я, глядя на своё отражение в стекле вагона пригородного поезда. Взгляд мой фокусировался то на проплывающих мимо гаражах, исписанных граффити, то на отражении моих волос в окне. Я чертовски устал и с ужасом думал о том, что через несколько минут поезд прибудет на вокзал и снова придётся вставать и куда-то идти. На мои сиреневые волосы какой-то мужчина смотрел так, как будто я последний наркоман или был готов убить человека за пачку сигарет.
читать дальше Отвернувшись от него, я уставился на затянутое облаками небо, которое тоже казалось мне неестественно сиреневым. Осень в этом году наступила для меня совсем не резко, она как будто медленно стекала с зимнего неба на летнюю землю, но была похожа не на мелкие капли дождя, а скорее на вязкий мазут. В моём воображении наступление осени выглядело очень необычно, мне представлялось, как холодная липкая осень, мне она казалась цвета мокрого асфальта, сочиться откуда-то сверху, стекает по стенам домов, заливая нагретую землю, пропитанную запахом солнца и алкоголя, заставляя её шипеть и охлаждаться. Небо заволакивается всё той же массой, от которой воздух становится колким, а всё вокруг блестящим и склизким. Кажется, что она просачивается даже под землю к корням деревьев и высасывает из них жизнь. От этих мыслей даже подташнивает. Это ощущение может надолго вогнать в тоску, так я обычно объясняю состояние "осенней депрессии". Всё лето я провел в клубах и на ночных концертах, смешивая в различных пропорция коктейли и крепкие спиртные напитки, выясняя от какого сочетания получится лучший эффект – такой, чтобы всё тело становилось лёгким, разум помутился, но при этом не тошнило. В тех местах, где я проводил все летние ночи напролёт, люди были с такой же яркой и неформальной внешностью, как и я. С ними было очень легко, запросто можно было завязать разговор, найти общие темы или за одну ночь влюбиться. Я знал огромное количество людей из этой компании, больше сотни, но сейчас не смог бы вспомнить и десятка имён. Хорошо помню я только свою подругу, которая там была известна как Jelly. Она довольно низкого роста, немного полновата, губы её всегда, не смотря на огромное количество пирсинга, аккуратно накрашены ярко-красной помадой, а большую часть её тела покрывают татуировки с изображением диких лесных животных и птиц. Помню, как мы в очередной раз напились, и я рассказывал ей о своей безответной любви к одному парню, а потом мы стояли посреди танцпола и целовались на глазах у него и девушки Jelly. Она была намного старше меня, в свои двадцать шесть она снимала комнату в квартире у молодой парочки таких же неформалов, где часто тусовались наркоманы. У неё не было ни мужа, ни высшего образования, а работала она в маленьком магазине косметики и тратила всю зарплату на алкоголь и новые шмотки, но, не смотря на это, я всё же в чём-то ей завидовал. Дело было, неверное, в том, что она была абсолютно свободна и счастлива. Я завидовал не её образу жизни, а тому, что она хотела жить именно так и без труда это делала. Со стороны может показаться, что все люди из этого круга потеряны для общества и жизнь их бездумно загублена. На самом же деле среди них огромное количество студентов из престижных вузов, встречаются так же уже состоявшиеся дизайнеры, музыканты и даже медики, некоторые из которых уже женаты и даже имеют детей. Однажды среди этой яркой массы я и встретил девочку с серебряными волосами. До нашего знакомства я много о ней слышал, ведь мы жили в одном городке и знали одних и тех же людей. С тех пор всё чего я хотел - это снова увидеть её. Мне просто хотелось увидеть, как свет отражается в металлических шариках от пирсинга на её губах, или как она приглаживает серебряную чёлку перед зеркалом.
Поезд резко дёрнулся и остановился, заставляя подняться с нагретого мной сидения и выйти из вагона. Вокзал был пронизан порывами холодного ветра, и я покрепче завязал шарф, оставленный у меня дома девочкой с малиновыми волосами, которая была влюблена в меня, но мне не было до того никакого дела, просто это был единственный шарф, который я нашёл. Я остановился и закурил. Холодный воздух, смешанный с дымом крепкой сигареты наполнил лёгкие и окончательно отбил всякое желание идти вперёд. Прислонившись к мраморной стене, я вспомнил, как я ждал девочку с серебряными волосами у её дома, сидя на ледяных качелях. В последнее время я всё чаще стал пересекаться с ней, встречал её после работы на станции, мы вместе ехали домой и сидя в поезде, она опускала голову мне на плечо, и я чувствовал её мягкие серебряные волосы своей щекой. Когда мы выходили на нашей станции, я спрыгивал с платформы, а она обнимала меня за плечи, и я осторожно снимал её с высокого перрона, потому что она казалась мне невероятно хрупкой. Иногда рано утром она заходила ко мне, и мы вместе завтракали, я смотрел, как переливаются её волосы в лучах недавно взошедшего солнца. Потом она стала оставаться на ночь, вечером мы смотрели фильмы или я помогал ей с домашним заданием. Во сне она напоминала ангела, взглянув на неё, долго потом не можешь отвести взгляд. Когда она, уходя, целовала меня на прощанье, в голове замирала мысль, что она скоро вернётся. Эти моменты я мог вспоминать ещё очень долго, но, вспомнив о времени, потушил окурок о блестящий поручень лестницы и спустился в метро.
Лампы на потолке вагона метро мигали, делая людей и всё вокруг похожим на проекцию старой киноплёнки. Это напоминало кадры из первых чёрно-белых фильмов ужасов, но совершенно не казалось мне странным. Для каждого человека чужие, окружающие нас люди являются чем-то вроде проекции или декорации, не имеющей никакого значения, ведь никого не может по-настоящему заинтересовать то, о чем сейчас думает человек, сидящий напротив в вагоне. Но, почему-то для всех так важно мнение социума, образованного этими самыми ничего не значащими проекциями чужих людей. На наши интересы, предпочтения или внешний вид зачастую влияет мнение общества. Люди, составляющие социум, являются, по сути, деталями одной большой мозаики, только абсолютно однотонной, серой, к примеру. Однотонной потому, что всех этих людей объединяет что-то общее - расовая принадлежность, понятия морали, закона, приличия. По отдельности эти детальки не несут никакой информации и невозможно понять, какое место должна занимать та или иная деталь, но когда они все собраны в одну большую мозаику, создаётся впечатление, что они составляют что-то важное. По-моему, если представлять общество в виде мозаики, легко можно понять причину дискриминации абсолютно по любому признаку. "Детали" одного социума стремятся создать цельную картину, которая, по их мнению, является чем-то значимым и правильным, если человек думает или выглядит несоответственно принятым в этом социуме стандартам, то есть является деталькой не серой, а жёлтой или синей, "мозаика" отвергает его, не желая портить свою гармоничную идеально-серую поверхность, представляющую их понятие о том, что правильно, а что нет. Так же просто можно объяснить появление различных субкультур и движений: люди, имеющие общие интересы, не принимаемые общественным большинством, ищут поддержку у "деталей" такого же цвета, как и они сами, у людей, со схожим с ними мнением и вместе они образуют другие, разноцветные мозаики, пусть и значительно меньшие, чем большая серая мозаика социума.
Я резко остановился посреди улицы, мои суждения об обществе вдруг показались мне неописуемо глупыми, и я поклялся, что не стану никуда их записывать. С другой стороны, каждый имеет право на собственное мнение по поводу мироустройства, ведь стало появляться всё больше книг разных авторов, философствующих на тему жизни, любви, смерти и смысле всего этого, и все они абсолютно различны. Я не понимаю, почему люди, читающие книги по философии считают себя невероятно умными, ведь это же просто сборник мыслей какого-то человека, и если мнение читателя совпадает с мнением автора, он, почему то начинает страшно этим гордиться. По-моему, каждый человек способен написать книгу по философии, просто передать своё отношение к жизни на бумаге, и обязательно найдутся люди, согласные с ним. Конечно, существуют ещё такие книги, одинаково полезные для всех читателей, например, о поведении человека в различных ситуациях, или описывающие, как можно распознать ложь, но мне такие книги казались скорее справочником по биологии, в котором описывается поведение человеческого вида.
Многие любят говорить на темы философии, религии или общества, особенно когда выпьют, это, наверно, свойственно всем людям. Я не любил обсуждать вопросы, не имеющие ответа, они всегда переходили в бессмысленный спор или в хвастовство своими знаниями по этому поводу. Каждый хоть раз в жизни задумывался - «чем же заканчивается вселенная» или откуда появилась жизнь на земле». Чаще всего, наверное, в детстве, когда жизнь ещё не кажется такой жестокой и однообразной. Мир кажется чем-то огромным и непредсказуемым, и мы не думаем о том, что нам постоянно придётся иметь дело с людьми, которым глубоко на нас наплевать, придётся изо дня в день делать то, что нам не хочется, а наши мечты так и останутся мечтами, ведь на самом деле взрослость не даёт никаких новых возможностей, что бы их воплотить. Я тоже мечтал. Пожалуй, даже слишком много. Со временем я научился фильтровать свои мечты, и на корню старался задушить все несбыточные. На данный момент я мечтал накопить себе на мотоцикл, который ещё надо научиться водить, жить в отдельной квартире в столице со своей девушкой, которой у меня не было, а ещё лучше выучить английский и уехать в другую страну. Пока что я мог только учить английский.
Полуправда, рассказывающая о жизни полуреального меня.
“Кажется, они получились какими-то сиреневыми...” - думал я, глядя на своё отражение в стекле вагона пригородного поезда. Взгляд мой фокусировался то на проплывающих мимо гаражах, исписанных граффити, то на отражении моих волос в окне. Я чертовски устал и с ужасом думал о том, что через несколько минут поезд прибудет на вокзал и снова придётся вставать и куда-то идти. На мои сиреневые волосы какой-то мужчина смотрел так, как будто я последний наркоман или был готов убить человека за пачку сигарет.
читать дальше Отвернувшись от него, я уставился на затянутое облаками небо, которое тоже казалось мне неестественно сиреневым. Осень в этом году наступила для меня совсем не резко, она как будто медленно стекала с зимнего неба на летнюю землю, но была похожа не на мелкие капли дождя, а скорее на вязкий мазут. В моём воображении наступление осени выглядело очень необычно, мне представлялось, как холодная липкая осень, мне она казалась цвета мокрого асфальта, сочиться откуда-то сверху, стекает по стенам домов, заливая нагретую землю, пропитанную запахом солнца и алкоголя, заставляя её шипеть и охлаждаться. Небо заволакивается всё той же массой, от которой воздух становится колким, а всё вокруг блестящим и склизким. Кажется, что она просачивается даже под землю к корням деревьев и высасывает из них жизнь. От этих мыслей даже подташнивает. Это ощущение может надолго вогнать в тоску, так я обычно объясняю состояние "осенней депрессии". Всё лето я провел в клубах и на ночных концертах, смешивая в различных пропорция коктейли и крепкие спиртные напитки, выясняя от какого сочетания получится лучший эффект – такой, чтобы всё тело становилось лёгким, разум помутился, но при этом не тошнило. В тех местах, где я проводил все летние ночи напролёт, люди были с такой же яркой и неформальной внешностью, как и я. С ними было очень легко, запросто можно было завязать разговор, найти общие темы или за одну ночь влюбиться. Я знал огромное количество людей из этой компании, больше сотни, но сейчас не смог бы вспомнить и десятка имён. Хорошо помню я только свою подругу, которая там была известна как Jelly. Она довольно низкого роста, немного полновата, губы её всегда, не смотря на огромное количество пирсинга, аккуратно накрашены ярко-красной помадой, а большую часть её тела покрывают татуировки с изображением диких лесных животных и птиц. Помню, как мы в очередной раз напились, и я рассказывал ей о своей безответной любви к одному парню, а потом мы стояли посреди танцпола и целовались на глазах у него и девушки Jelly. Она была намного старше меня, в свои двадцать шесть она снимала комнату в квартире у молодой парочки таких же неформалов, где часто тусовались наркоманы. У неё не было ни мужа, ни высшего образования, а работала она в маленьком магазине косметики и тратила всю зарплату на алкоголь и новые шмотки, но, не смотря на это, я всё же в чём-то ей завидовал. Дело было, неверное, в том, что она была абсолютно свободна и счастлива. Я завидовал не её образу жизни, а тому, что она хотела жить именно так и без труда это делала. Со стороны может показаться, что все люди из этого круга потеряны для общества и жизнь их бездумно загублена. На самом же деле среди них огромное количество студентов из престижных вузов, встречаются так же уже состоявшиеся дизайнеры, музыканты и даже медики, некоторые из которых уже женаты и даже имеют детей. Однажды среди этой яркой массы я и встретил девочку с серебряными волосами. До нашего знакомства я много о ней слышал, ведь мы жили в одном городке и знали одних и тех же людей. С тех пор всё чего я хотел - это снова увидеть её. Мне просто хотелось увидеть, как свет отражается в металлических шариках от пирсинга на её губах, или как она приглаживает серебряную чёлку перед зеркалом.
Поезд резко дёрнулся и остановился, заставляя подняться с нагретого мной сидения и выйти из вагона. Вокзал был пронизан порывами холодного ветра, и я покрепче завязал шарф, оставленный у меня дома девочкой с малиновыми волосами, которая была влюблена в меня, но мне не было до того никакого дела, просто это был единственный шарф, который я нашёл. Я остановился и закурил. Холодный воздух, смешанный с дымом крепкой сигареты наполнил лёгкие и окончательно отбил всякое желание идти вперёд. Прислонившись к мраморной стене, я вспомнил, как я ждал девочку с серебряными волосами у её дома, сидя на ледяных качелях. В последнее время я всё чаще стал пересекаться с ней, встречал её после работы на станции, мы вместе ехали домой и сидя в поезде, она опускала голову мне на плечо, и я чувствовал её мягкие серебряные волосы своей щекой. Когда мы выходили на нашей станции, я спрыгивал с платформы, а она обнимала меня за плечи, и я осторожно снимал её с высокого перрона, потому что она казалась мне невероятно хрупкой. Иногда рано утром она заходила ко мне, и мы вместе завтракали, я смотрел, как переливаются её волосы в лучах недавно взошедшего солнца. Потом она стала оставаться на ночь, вечером мы смотрели фильмы или я помогал ей с домашним заданием. Во сне она напоминала ангела, взглянув на неё, долго потом не можешь отвести взгляд. Когда она, уходя, целовала меня на прощанье, в голове замирала мысль, что она скоро вернётся. Эти моменты я мог вспоминать ещё очень долго, но, вспомнив о времени, потушил окурок о блестящий поручень лестницы и спустился в метро.
Лампы на потолке вагона метро мигали, делая людей и всё вокруг похожим на проекцию старой киноплёнки. Это напоминало кадры из первых чёрно-белых фильмов ужасов, но совершенно не казалось мне странным. Для каждого человека чужие, окружающие нас люди являются чем-то вроде проекции или декорации, не имеющей никакого значения, ведь никого не может по-настоящему заинтересовать то, о чем сейчас думает человек, сидящий напротив в вагоне. Но, почему-то для всех так важно мнение социума, образованного этими самыми ничего не значащими проекциями чужих людей. На наши интересы, предпочтения или внешний вид зачастую влияет мнение общества. Люди, составляющие социум, являются, по сути, деталями одной большой мозаики, только абсолютно однотонной, серой, к примеру. Однотонной потому, что всех этих людей объединяет что-то общее - расовая принадлежность, понятия морали, закона, приличия. По отдельности эти детальки не несут никакой информации и невозможно понять, какое место должна занимать та или иная деталь, но когда они все собраны в одну большую мозаику, создаётся впечатление, что они составляют что-то важное. По-моему, если представлять общество в виде мозаики, легко можно понять причину дискриминации абсолютно по любому признаку. "Детали" одного социума стремятся создать цельную картину, которая, по их мнению, является чем-то значимым и правильным, если человек думает или выглядит несоответственно принятым в этом социуме стандартам, то есть является деталькой не серой, а жёлтой или синей, "мозаика" отвергает его, не желая портить свою гармоничную идеально-серую поверхность, представляющую их понятие о том, что правильно, а что нет. Так же просто можно объяснить появление различных субкультур и движений: люди, имеющие общие интересы, не принимаемые общественным большинством, ищут поддержку у "деталей" такого же цвета, как и они сами, у людей, со схожим с ними мнением и вместе они образуют другие, разноцветные мозаики, пусть и значительно меньшие, чем большая серая мозаика социума.
Я резко остановился посреди улицы, мои суждения об обществе вдруг показались мне неописуемо глупыми, и я поклялся, что не стану никуда их записывать. С другой стороны, каждый имеет право на собственное мнение по поводу мироустройства, ведь стало появляться всё больше книг разных авторов, философствующих на тему жизни, любви, смерти и смысле всего этого, и все они абсолютно различны. Я не понимаю, почему люди, читающие книги по философии считают себя невероятно умными, ведь это же просто сборник мыслей какого-то человека, и если мнение читателя совпадает с мнением автора, он, почему то начинает страшно этим гордиться. По-моему, каждый человек способен написать книгу по философии, просто передать своё отношение к жизни на бумаге, и обязательно найдутся люди, согласные с ним. Конечно, существуют ещё такие книги, одинаково полезные для всех читателей, например, о поведении человека в различных ситуациях, или описывающие, как можно распознать ложь, но мне такие книги казались скорее справочником по биологии, в котором описывается поведение человеческого вида.
Многие любят говорить на темы философии, религии или общества, особенно когда выпьют, это, наверно, свойственно всем людям. Я не любил обсуждать вопросы, не имеющие ответа, они всегда переходили в бессмысленный спор или в хвастовство своими знаниями по этому поводу. Каждый хоть раз в жизни задумывался - «чем же заканчивается вселенная» или откуда появилась жизнь на земле». Чаще всего, наверное, в детстве, когда жизнь ещё не кажется такой жестокой и однообразной. Мир кажется чем-то огромным и непредсказуемым, и мы не думаем о том, что нам постоянно придётся иметь дело с людьми, которым глубоко на нас наплевать, придётся изо дня в день делать то, что нам не хочется, а наши мечты так и останутся мечтами, ведь на самом деле взрослость не даёт никаких новых возможностей, что бы их воплотить. Я тоже мечтал. Пожалуй, даже слишком много. Со временем я научился фильтровать свои мечты, и на корню старался задушить все несбыточные. На данный момент я мечтал накопить себе на мотоцикл, который ещё надо научиться водить, жить в отдельной квартире в столице со своей девушкой, которой у меня не было, а ещё лучше выучить английский и уехать в другую страну. Пока что я мог только учить английский.
-
-
29.01.2012 в 14:27